Наблюдательная башня Ордена Наездников-драконов
Смотря на Дракона, недавно показавшегося во всей своей монументальной красоте, Эллион неторопливо размышлял. Закономерное запаздывание Амелии его не удивляло, хотя он и считал, что ради такого важного разговора можно было и поступиться принципом: "опоздание не порок".
Большую досаду в нем вызывал предмет предстоящей беседы. Эм и раньше славилась игнорированием указаний вышестоящих по званию, но такого, чтоб Наездница ослушалась прямого приказа Ран Ахнестэра, такого Эллион припомнить не мог.
Но смятение чувств вызывало не только и даже не столько непослушание соратницы, что само по себе было кощунством, по представлениям виконта, но и тот факт что парень переживал о безопасности своей девушки. Железный, почти бесчувственный Эллион не любил демонстрировать сентиментальность и редко в открытую признавал беспокойство о другом человеке. Но в ситуации подобно этой заботиться о таких мелочах не приходилось.
О том, что произошло, Ран Брафэрт узнал одним из последних. Оно и верно, будь Эллион осведомлен об этом раньше, он бы сумел помешать Амелии в осуществлении несусветного безрассудства. А теперь оставалось лишь надеяться на то, что после разговора с ним девушка передумает... Что и говорить, надежды никакой.
"Опаздывает", - меланхоличная мысль нарушила почти медитативное внутреннее молчание молодого Наездника.

Амелия торопливо шагала в сторону «Яслей». Именно туда сегодня вечером попросил ее прийти Элли. С наступлением сумерек это было одно из самых уединенных мест на территории Ордена, где никто не мог вас подслушать, и для тайных встреч лучше места найти было не возможно.
Эм нервничала. Она была практически уверенна, что Элли каким-то образом узнал, что она задумала. Скорее всего, ему сообщили Харви или Клаус, а может он случайно подслушал чей-то разговор, где упоминалось ее имя. Да, сегодня из уст в уста передавалась история, как Амелия Ас Фэй препиралась с Ран Ахнэстером. За несколько часов эта история успела обрасти нелепыми фактами и досужими выдумками настолько, что уже достаточно сложно было узнать в этих байках ее утреннюю встречу с главой Ордена Драконов-Наездников.
«Подумаешь, ну разбила случайно я эту его дурацкую хрустальную вазу - она мне все равно никогда не нравилась – но это же не повод, чтобы рассказывать, что я расколошматила Ран Ахнэстеру полкабинета!»
Ее до сих пор еще возмущало бесцеремонные сплетни, которые доносились до нее, когда она после обеда шла в жилое здание Ордена. Конечно, когда она проходила по коридорам, новички-курсанты сразу же замолкали, но стоило только оставить их у себя за спиной, как тут же начинались перешептывания и пересуды.
«То же мне, раздули из мухи горболоша и радуются себе, стервятники.»
Естественно, долго Амелия терпеть это не собиралась и вскоре, обругав кучку первокурсников и наорав на двух старшекурсниц, подвернувшихся под руку, просто отправилась в загоны, к Кришне, где просидела со своим драконом в обнимку до самого вечера, пока какой-то зеленый юнец не передал ей записку от Эллиона.
«Все равно я поеду в Ассию! – упрямо думала Амелия. – И не имеет значения, как он будет меня уговаривать - я не отступлюсь, пока не поквитаюсь с этим извращенцем, убившем столько девушек! Не на тех, напал, урод. В тот вечер, когда ты убил Лолу Ас Фэй, ты подписал себе смертный приговор!»

Наблюдательная башня Ордена Наездников-драконов.

Мужчина стоял к ней спиной и пока еще не заметил ее. Это было хорошо, потому что давало ей время собраться с мыслями. Конечно, в другой день она бы запрыгнула бы ему на спину и поцеловала бы в шею, заливисто смеясь, зная, что это лишит его железного самоконтроля, приведет в замешательство. Может быть, она бы даже оставила на его шее засос, где-нибудь поближе к подбородку, зная, как это будет его смущать при друзьях. Эти мысли вызвали у девушки слабую улыбку.
Эм вздохнула и подошла поближе, остановившись от Эллиона на расстоянии трех шагов.
- Привет, Эллион, - поздоровалась она. – Выглядишь идеально – как всегда.
В голосе Эми не слышалось насмешки – простая констатация факта. И немного разочарования по поводу своего вида.
«Наверняка у меня сейчас опухшие веки и покрасневший нос. Я, наверное, выгляжу просто ужасно. А про всклоченные спутавшиеся волосы и вспоминать не хочется…» - подумала она и скрестила руки на груди.
- Что случилось? Зачем ты позвал меня? Ты ведь знаешь, что Харви и Клаус сегодня остаются ночевать в Ордене? Завтра с утра вам ведь на задание… - Амелия замолчала, поняв, что ляпнула. Но, решив, что Элли уже и так все знает («или накрайняк узнает завтра»), решила продолжить: - Так что нам опасно оставаться долго наедине. В конце концов, парни не тупые и заметят рано или поздно наши систематические отлучки.

Знакомый голос отвлек Эллиона от раздумий. Если бы наследник Ран Брафэртов не был бы собой, он бы, наверное, вздрогнул, от неожиданности. Но, виконт Сэнтский скорее позволит небу упасть, чем покажет удивление.
Амелия по обыкновению подкралась не замеченной. Как у девушки выходило передвигаться столь бесшумно, Наездник никак не мог взять в толк, учитывая, что он никогда не жаловался на слух - домашние учителя всегда хвалили его музыкальные способности. Списав все на мягкую траву, молодой человек обернулся, привычно чуть опуская взгляд.
- Привет, Эллион. Выглядишь идеально – как всегда.
- Добрый вечер, - обыденным тоном поздоровался он в ответ. Бегло окинув взором свое нечаянное счастье и постоянную головную боль, Эллион констатировал:
- Всегда любил, когда у тебя волосы распущены. Да и румяна тебе очень к лицу, - какой бы бойкой Ас Фэй не казалась, девушкой она быть не переставала, и, как каждая представительница прекрасного пола, не могла не любить комплименты.
- Что случилось? Зачем ты позвал меня? Ты ведь знаешь, что Харви и Клаус сегодня остаются ночевать в Ордене? Завтра с утра вам ведь на задание… Так что нам опасно оставаться долго наедине. В конце концов, парни не тупые и заметят рано или поздно наши систематические отлучки.
- Я не хочу сейчас говорить об этом, Эм, - отмел виконт расспросы, сменив тон на чуть более теплый, чем обычно. - Давай пройдемся? Ночь сегодня удивительная, - даже наедине с собственной девушкой Эллион не мог забыть о манерах.
Взяв Амелию за руку, парень снова повернулся, неторопливо направившись в сторону маяка. Непроницаемое лицо виконта могло означать все что угодно, а могла не значить ничего. Промедлив еще пару мгновений, он, наконец, заговорил.
- Твоего любимого жидкого яда я не нашел, так что придется довольствоваться бутылкой красного дэливийского, - указав на припасы возле маяка, уведомил Эллион.
В ночной тени, практически полностью скрытые от постороннего взгляда, на развернутом теплом плаще Наездника виднелась бутылка вина и пара бокалов. Издалека это можно было заметить только усиленно приглядевшись и точно зная, где и что искать.
Ран Брафэрт достаточно давно знал Амелию, чтобы не питать иллюзий относительно успешности лобовой атаки. Исподволь же, окольными путями и ненавязчивостью от девушки можно было добиться гораздо большего.
"Бригид, помоги мне ее образумить", - безмолвно взмолился Эллион.

Элли сразу же обернулся на звук ее голоса. Несмотря на мягкий свет Перлен было довольно сложно разглядеть выражение на лице мужчины, но Амелия почему-то не сомневалась, что оно как всегда непроницаемо.
«Аристократ до мозга костей» - мысленно вздохнула она и прикрыла глаза, борясь с желанием закатить их.
- Всегда любил, когда у тебя волосы распущены. Да и румяна тебе очень к лицу.
- Хорошая попытка, - фыркнула девушка. – Только ты знаешь, что я всеми этими штучками-дрючками не пользуюсь. Ими пользуются либо женщины твоего круга, либо проститутки…
Эм замолчала, нахмурившись.
- К аристократкам я не отношусь – мордой лица не вышла. Тогда что ты хотел этим сказать?
Голос наездницы был безразличен и пуст: ни злых ноток тебе, ни каких либо еще эмоций. У нее просто сегодня был трудный день и, по правде говоря, ей просто хотелось выместить на ком-нибудь свою злость, а Элли оказался тут как тут. С ней всегда трудно, даже когда она не скачет на одной ноге вокруг кого-нибудь и не острит, но вот если она захочет ругаться… что ж, есть и лучшие способы убить время.
Но, очевидно, Эм поняла, что была излишне резка, и наездница позволила взять себя под руку и вести непонятно куда. Спустя несколько шагов до нее дошло, что они направляются к маяку. Она была напряжена, ожидая, когда уже Эллион начнет разговор, которого они оба не хотели. Но тот все тянул, и девушка молчала тоже.
Наконец, первым нарушил молчание Элли. Но это были его светские глупости – разговоры ни о чем – хотя в данном случае, он заговорил о вине.
- Я не виновата, что ты такая неженка, что не можешь пить то же, что и я, - съехидничала Эми, косясь на мужчину. – И вообще я не понимаю, зачем все это представление.
Она остановилась и повернулась лицом к Элли, уперев руки в бока и пошире расставив ноги, так, словно принимая более твердое положение в ожидании внезапной бури.
- Мы оба знаем, какой разговор нас ожидает. Зачем тянуть кота за... - "Яйца," - ...хвост? Можешь уже начинать свои попытки образумить меня. Но предупреждаю сразу, ничего у тебя не выйдет, - закончила она безапелляционным тоном и потянулась за своим мешочком с самокрутками. Зажав одну из них уголком рта и рыская в поисках спичек по карманам брюк, чуточку невнятно Эми попросила: - Элли, будь добр, не начинай пока.
И, наконец, когда кончик самокрутки заалел, не нужная больше спичка была небрежно выкинута, и все обратно оказалось растолкано по карманам, наездница сладко затянулась горьковатым сизым дымом и дала добро.
- Все, вот теперь можешь начинать.
И она случайно выдохнула дым прямо в лицо Элли.

Как и ожидалось, план А полетел прахом с самого своего начала.
Не обращать внимания на грубые и вульгарные шуточки девушки, Эллион научился еще, прежде чем они начали встречаться. А если не замечать, не выходило, он это красиво имитировал, благо светские рауты лишь способствуют развитию актерских способностей. Однако к такому парень готов не был и потому с благодарностью воспринял отсутствие дальнейшего сопротивления. Но не тут то было.
- Я не виновата, что ты такая неженка, что не можешь пить то же, что и я. И вообще я не понимаю, зачем все это представление.
Первый план из чуть менее чем десятка, специально разработанный Ран Брафэртом с того самого момента как ему стало известно об авантюре задуманной Амелией, продолжал рушиться. Даже Эллион, каким бы нелюдимым он не был, все же смог запомнить, что Амелия девушка не простая и кавалерийским наскоком ее не взять. Тем более из-за красного вина города Дэливия. Так что неожиданностью это для него не стало.
"Нужно запомнить: "Никогда не брать мягкие букеты", - сухо констатировал про себя виконт.
Рациональному Эллиону всегда импонировала манера Амелии брать быка за рога, без долгих прелюдий. Но привычки, впитанные с молоком матери протестовали против таких резких поворотов, требуя законной порции этикета и учтивости.
Давая мисс Ас Фэй выговориться, его милость спокойно смотрел ей прямо в глаза, боковым зрением продолжая оценивать ситуацию. Ему почему-то совершенно не кстати вспомнилась прошлая неделя, когда все было спокойно, Клаус пребывал в столице по своим монаршим делам, а Гарвейн пропадал на задании. Была ночь, похожая на нынешнюю, и уединенность Яслей уже тогда была оценена по достоинству...
- Элли, будь добр, не начинай пока.
"Строго говоря, курить во время разговора это моветон", - с досадой заметил молодой человек, но предусмотрительно промолчал. Молчаливое несогласие стало настоящим спасением на заре их отношений. Поначалу парень, по наивности своей, высказывал все с порога, целыми пассажами расписывая недостатки поведения Амелии. Разумеется, просто так ему это с рук не сошло. С тех пор как ему на силу удалось снять полуторамесячную словесную блокаду, он больше не решался слишком уж вольно высказываться о несоответствии Наездницы и его представлениям о добропорядочной барышне. А ведь он всего лишь сказал что, целуя ее, он неизменно вспоминает отцовскую пепельницу...
- Все, вот теперь можешь начинать.
Горячий дым легонько обжог лицо и шею, заставив инстинктивно сморщиться. Но как только эффект неожиданности пропал, Эллион заставил себя улыбнуться, хотя внутри у него все вскипело. Будь Амелия не Амелией, а хоть самим Ран Ахнестэром, вызова на дуэль было не миновать. Но, когда дым рассеялся, перед ним по-прежнему стояла любимая женщина, а любимые женщины не предназначены для битвы на холодном оружии.
- Если позволишь, - чопорно, из-за проскочившей обиды, начал Эллион, - Я не хочу, чтобы ты уезжала. Это безрассудно, не вполне законно и опасно, в конце концов.
Превозмогая нелюбовь к табачному дыму, Наездник быстро шагнул к девушке, приобняв ее за талию левой рукой, а правой чуть отстранив ее руку с самокруткой. Со стороны они могли показаться страстной парой танцоров, сблизившихся в пылу танца на расстояние, едва ли позволительное в приличном обществе.
- Не уезжай, - очень тихо повторил он, не отводя взгляда от глаз Амелии. Редко оживающие темно-зеленые глаза виконта сейчас отражали свет Перлен и блестели, тая в себе если не мольбу, то просьбу. А тем, кто хоть немного знает характер чванливого наследника графа Сэнтийского, один лишь намек на то, что он может просить, покажется ложью и выдумкой.

Стоило Амелии закурить, как она увидела это выражение в глазах Элли. Словно он почти готов вот все-все выговорить ей, что накопилось за время их отношений, но почему-то не может. Она знала, что Эллион терпеть не может эту ее пагубную привычку также, как не одобрял ее пристрастия к алкоголю. Эм действительно понимала его, но ничего не могла изменить, и не хотела. Слишком много мыслей в голове, слишком много эмоций в груди – это действительно выматывает. Но хуже всего сны, от которых, как от кошмаров она просыпается вся в поту и с криком на губах…
Наездница поспешно затянулась, стараясь отогнать от себя эту мысль.
«Все, никаких мыслей про сны!» - мысленно приказала сама себе девушка и позволила себя расслабиться.
- Я не хочу, чтобы ты уезжала. Это безрассудно, не вполне законно и опасно, в конце концов.
Эм даже подавилась дымом и зашлась в приступе кашля, от которого заслезились ее глаза.
«Это и все? Что-то маловато на сегодня…»
- Чепуха, - сквозь кашель только-то и удалось выдавить ей из себя. Едва она справилась с приступом, как неожиданно оказалась в объятьях любовника. Крепкая рука, обернувшаяся вокруг ее талии, заставила ее выгнуться и прижаться к его телу, которое она так любила.
- Не уезжай, - тихо попросил он. Его глаза просто умоляли ее не делать этого.
Амелия замерла, приоткрыв рот. Ей льстило, что гордый чопорный аристократ просил ее не уезжать. Она улыбнулась и не какое-то мгновение в ее глазах проскользнула нежность. Захотелось поцеловать Элли.
Она должна была поехать в эту проклятую Ассию. Это было нечто вроде дела чести.
И она выскользнула из объятий Эллиона.
- Не-а. Ты же понимаешь, что твой щенячий взгляд не поможет, - сказала девушка, пряча глаза. Если он будет продолжать так смотреть на нее, то, возможно, она и не сможет уехать.
Посмотрев на самокрутку, уменьшившуюся уже вполовину, и потом, исподволь стрельнув глазами в Элли, она выкинула ее куда-то в траву, так и не докурив.
- Мне определенно нужно выпить… Да, точно.
И Амелия направилась за вином, пройдя мимо мужчины, не поднимая на него взгляда.

Приятный вечерний ветерок взъерошил и без того торчащие во все стороны волосы Гарвейна. Он пошевелил пальцами ног в открытых сандалиях и подтянул штаны. Он устал, вспотел и хотел выпить.
Но этот вечер был слишком приятен, чтобы провести его за барной стойкой в душной таверне, напиваясь до звезд перед глазами, явления обнаженной Бригид толпе вопящих мужиков и демоны знают чего еще... Нашептывая себе под нос похабную песенку про девку и осу, парень похлопал по плечу кого-то из Наездников, выходящих из зала ("Это же не я ему фингал поставил, нет?"), и направился в другую сторону. Искать себе компанию.
Он не любил одиночество. Зато всегда знал, где найти тех, кто это одиночество любит. Найти и разрушить всю эту невыносимую звенящую тишину вокруг одним своим шумным и веселым присутствием.
Они не виделись всего полдня, а Гарвейн уже соскучился по замечаниям Элли, пинкам Эм и насмешливому взгляду Клауса, за всем этим наблюдавшего. К тому же, все сегодня были какие-то не такие. Даже Амелия, казалось, была... задумчива? Амелия?! Харви усмехнулся.
"А Эллион отплясывал чечетку на столе за обедом. А я и не заметил. Привидится же..." - огромная пятерна сделала попытку пригладить волосы, те вроде бы послушно пригнулись под ней, но, только заметив ее отсутсвие, вернулись на исходные позиции. Гарвейну, впрочем, было наплевать.
Он направлялся к Яслям. Это было самое уединенное место в Ордене, все об этом знали и, как это ни парадоксально, оно все равно оставалось самым уединенным. Расписание посещений где-то висело, что ли... Решив поискать что-то подобное на досуге, Харви закатал штаны до колен, чтобы подставить ноги приятному ветерку, и полез на холм, гордо именующийся Башней.

Наблюдательная башня Ордена Наездников-драконов.

Он еще у подножия услышал какие-то голоса, а при приближении к вершине узнал милый голосок Эм, вещавший что-то про проституток, и еще один, мужской. Он был, правда, на порядок тише, и узнать его с такого расстояния Харви не мог.
"Очередной ухажер?" - с улыбкой подумал Наездник. Чего-чего, а этого добра у Амелии всегда хватало. Несмотря на все эти манеры (а точнее полное их отсутствие), пристрастие к курению и выпивке, она все равно оставалась лакомым кусочком для большинства мужчин. Ну да, фигурка у нее что надо...
С этой мыслью Гарвейн влез, наконец, на вершину, и застал парочку в... объятьях? Да, кажется так. Взгляд скользнул по спине Эм, перешел на мужчину, его руки, лицо... Их взгляды встретились.
- Мне определенно нужно выпить... Да, точно, - известила Эллиона Амелия и, все еще не видя Гарвейна, направилась куда-то, видимо за выпивкой.
Харви мысленно подобрал свою челюсть с земли и вставил туда, где ей природой предначертано быть. Потом медленно пригладил волосы (как всегда безуспешно) и провел ладонью по небритому подбородку.
"Это похлеще чечетки будет. Ну даешь, Элли..." - эта мысль отрезвила Харви, он широко улыбнулся и...
- Так и знал, что где-то пьют, и без меня! - он быстрым шагом приблизился к остолбеневшему Эллиону и бесцеремонно хлопнул того по плечу. Вообще он всегда приветствовал так друга и наслаждался тем, как он невозмутимо делает замечание и просит впредь просто пожимать его руку. Раз за разом. И как не надоедает? Но то, что казалось простым приветствием, на этот раз было чем-то большим. Харви повнимательней присмотрелся к аристократу, ожидая реакции.

Где-то в загонах раздался неистовый рев, возвещающий всю округу, что очередной Красный решил поспать. Впрочем, с равным успехом он мог означать гнев в ответ на неосторожное к себе отношение - пойди, разбери "речь" чужого дракона.
Крик Лафайета же, Эллион узнает и находясь в жерле вулкана в бушующий шторм. Каким образом дракон умудрился учуять настроение напарника и выразить свою чешуйчатую солидарность виконт предоставил решать Мастерам, так как сейчас ему было немного не до биологических тонкостей драконо-человеческих взаимоотношений.
Всего мгновение назад Ран Брафэрт готов был поспорить, что его импровизация завершилась полной победой над превосходящими силами противника, но кошачья грация Амелии и невнятный бубнеж про щенячьи взгляды вернули дворянина с небес на землю.
И видно крепко провинился перед Бригид молодой Наездник, потому что в то самое мгновение, когда девушка высвободилась из его объятий, он встретился взглядом с... Харви. Вот уж кого нельзя было представить в храме уединения, так это всем известного весельчака и душу любой компании. Но, мир был явно не на стороне Эллиона.
Не заметив новое действующее лицо, Амелия двинулась по направлению к вину, совсем недавно отвергнутому за недостаточной крепостью. А обескураженный молодой человек тем временем безмолвно наблюдал за пантомимой друга, ничего доброго не сулящей.
- Так и знал, что где-то пьют, и без меня! - возглас прорезал ночь не слабее драконьего рыка. А уж в сердце у Эллиона екнуло и того хлеще.
Хлопок по плечу вернул виконта к жизни, возвратив из одного кошмарного сна в другое - еще более кошмарный, от того что был вовсе не сном. Непередаваемый объем информации, что так и светился из глаз Гарвейна не оставлял никакой надежды на то, что он ничего не понял.
- Гарвейн-риг, я уже просил тебя не делать так. Рукопожатия вполне достаточно, - чуть более сухо, чем обычно сказал мужчина. Лишь на долю мгновения сбившийся на тон выше голос с головой выдал нервозность Эллиона. Малознакомые люди не заметили бы ничего, но друзья, знающие его не один год, приноровились различать малейшие оттенки речи - иначе невозможно определить настроение графова сына.
- Тоже решил полюбоваться звездами? - Каменное лицо, непроницаемый взгляд и слепая вера во всепобеждающее светское занудство, так утомляющее всех вокруг и зачастую спасающее от неудобных тем.
"Мать огненных людей, Пресвятая Бригид, помоги!".

- Так и знал, что где-то пьют, и без меня!
Эм замерла прямо посреди шага и чуть не грохнулась.
«Блин, блин, блин!!!»
Она узнала бы голос Харви где угодно, находясь в каком угодно состоянии. Но это дела не меняло, хотя его появление и обескураживало. С огромным трудом заставив себя, она двинулась за вином.
«Какого хрена он тут делает!?» - в сердцах подумала она, на пути к маяку. «Я думала он где-то шляется по кабакам. Неужели его вышвырнули за пьяную драку?»
Подняв бутылку и откупорив ее с легкостью, изобличающей долгую и обширную практику, Амелия просто сделала несколько больших глотков из горла. Конечно, такое хорошее вино было приятно пить, наслаждаться его вкусом – идеальный напиток для романтического вечера. Но никуда не годиться, когда хочется напиться и отрубиться где-нибудь в пьяном забытьи.
Заприметив плащ, который мог принадлежать только Элли, расстеленный на земле, девушка плюхнулась на него и тяжело вздохнула.
- Кажется, Харви от нас не отлипнет. И, елки-палки, с ним же придется делиться вином!
«Ну, не то, что бы мне так жалко, но… проклятье, жалко!»
- Если он что-то заподозрит, то… - девушка задумалась, устремив взгляд к звездному небу. На самом деле, что тогда? Придет ли конец их с Элли отношениям? Захочет ли он открытых отношений с девкой не его круга, не особой крови? Он всего лишь сержант Ордена Драконов-Наездников. Нет, Элли, конечно, тоже сержант Ордена Драконов-Наездников, но при том он еще и аристократ. Виконт как-никак. Наследник и будущий граф.
Проклятье! Эми никогда по-настоящему не могла это забыть. Его манеры, речь, даже выражения лица или случайные жесты выдавали в нем чистокровного жеребца, при том, что она всегда оставалась всего лишь симпатичной рабочей лошадкой. Не сказать, конечно, что Амелия тяготилась своим происхождением или разницей в их социальных статусах. Ей было все равно, пока ей нравился Элли. Проблема в том, что его кругу было не все равно.
«Как это наши отношения называются в светском обществе? Слово еще такое дурацкое... Мезальянс, что ли?»
Девушка была уверена, что раз за восемь месяцев у Элли не возникло желания рассказать о их отношениях всему миру, то и сейчас он гореть им не будет точно. Честно говоря, где-то глубоко-глубоко в ней сидело и зрело подозрение, что как только запахнет жаренным – т.е. кто-то пронюхает про их отношения – то они тут же расстанутся. Что ж, если она первая предложит, то будет выглядеть достойнее и значительно облегчит ему задачу.
«М-да уж. Что мысли сегодня меня не веселые посещают» - подумала наездница и сделала еще один добрый глоток вина.
- Че вы там постали? Если хотите вина, то вам следует поторопиться! – крикнула она, подзывая Харви и своего Элли.
...Пока своего.
«Блин. Кажется понадобится еще одна бутылка. Или две... Хотя может даже три».

- Гарвейн-риг, я уже просил тебя не делать так. Рукопожатия вполне достаточно, - если во всем необъятном мире под Зотом и Перлен и было что-то неизменное и стабильное, то оно было вот в этой фразе. Гарвейн удовлетворенно кивнул самому себе, будто убедившись, что перед ним и правда Эллион, и отступил на шаг.
Элли был взволнован. Насколько это вообще возможно в случае этого невозмутимого отпрыска благородного рода. Его голос чуть дрогнул, он сбился на миг, произнося слова, в которых никогда не сделал бы запинки - ведь он говорил их почти каждый день. Для сравнения, простой смертный на месте Элли уже заламывал бы руки, краснел, потел, заикался, страшно вращал глазами и наивно верил в то, что его волнение останется незамеченным.
Ритуал приветствия был завершен, и Эллион перешел к светской беседе.
- Звездами? - Харви задрал голову и вперил взгляд в небеса. Так вот что они тут делают, звездами любуются. А он-то, дурак, чего себе напридумывал... Звезды на небе, определенно, присутствовали. Харви был не силен в астрологии, но маленькие светящиеся точки ему нравились... в те редкие мгновения, когда он поднимал глаза так высоко (или когда его укладывали так низко). - Да нет... Я вообще компанию искал. Всегда можно найти здесь кого-нибудь, - усмехнулся Харви. - Место для уединения все-таки.
"Место для уединения... Может, они здесь все-таки уединялись, а не на звезды смотрели?" - Гарвейн почувствовал себя неловко, насколько это вообще было для него возможно. Он прошел несколько шагов на зов Амелии, перевел взгляд с нее на Элли, и снова на девушку...
- Слушайте, ммм... - Харви запустил пятерню в свою шевелюру, взъерошил волосы, провел ладонью по шее и вытер пот об рубашку. - Если вы тут хотели... ну... уединиться... И я вам мешаю... Ну, вы только скажите, и я... - парень неопределенно махнул рукой себе за спину. - Ну, уйду. Пойду, выпью где-нибудь... в другом... месте... Да...
Харви не хотелось ставить друзей в неловкое положение, а по поведению Элли можно было понять, что он вообще-то не в восторге от его присутствия здесь. И хотя раньше такого никогда не случалось... Друзья ведь для того и есть, чтобы все понимать и никогда не осуждать, не разобравшись, что к чему, разве не так?

Обычно неторопливый, Эллион в последний раз так форсированно обдумывал обстановку когда укрощал Лафайета. Сидя напротив огромного ящера, он своим фирменным взглядом сверлил янтарь огромных глаз. Выбранный им дракон был подстать ему самому - безупречно спокойный и как-будто бы безжизненный. Но пара Мастеров, что следила за этим Красным, наперебой упрашивали молодого человека ихменить решение - Орден не любил терять сынков аристократических родов в недрах драконьих желудков. Ну а в том что Тихий перекусит напыщенному дворянину шейку, только он отвернется польстившись иллюзорным послушанием зверя, никто и не сомневался. Но шло время и каждое утро Эллион усаживался напротив животного и они до самой ночи играли в гляделки, постепенно сокращая расстояние между собой. И вот однажды дракон отвел взгляд, позволив приблизиться вплотную. В тот день Ран Брафэрт впервый и в последний раз в своей жизни напился до беспамятства в самом захолустной гостинице что только смог найти (предварительно удостоверившись в отсутствии клопов и иных паразитов).
Что же до нынешней ситуации, то парень предпочел бы обуздать еще двадцать Лафайетов, чем разбираться в запутанном клубке, закрутившемся прямо на его глазах со скоростью горного ручья.
Харви, благодарение богам, отвлекся на звезды, как-будто бы забыв о происходящем, давая своему другу время собраться с мыслями.
"Мезальянс! Что скажет мой лорд-отец?" - то и дело вспыхивала паническая мысль. В свободное же от паники время дворянин пытался придумать изящный выход из неудобной ситуации, который к тому же устроит всех. И вот его осенило, а одновременно с этим Амелия позвала друзей пить вино. "Дорогая, однажды я научу тебя пользоваться столовыми приборами", с непрошенным умилением подумал Эллион.
- Че вы там постали? Если хотите вина, то вам следует поторопиться!
Следуя новоиспеченному плану, виконт остался стоять, тогда как Харви уже преодолел половину пути до девушки и вдруг остановился. К немалому удивлению мужчины, кладезь оптимизма и легконравия проявил несвойственную ему учтивость.
- Слушайте, ммм... Если вы тут хотели... ну... уединиться... И я вам мешаю... Ну, вы только скажите, и я... Ну, уйду. Пойду, выпью где-нибудь... в другом... месте... Да...
"Вот из-за этого я не люблю импровизации", - экстренно корректируя речь с учетом внесенных Гарвейном поправок, мысленно выругался Эллион.
- Нет, не нужно уходить. Это даже хорошо, что ты пришел, я как раз хотел за тобой сходить, - с прежней невозмутимостью начал Ран Брафэрт, как-будто не он пару минут назад сыграл "Смерть Менестреля" одними глазами. - Гарвейн-риг, я, Эллион Ран Брафэрт, прошу тебя, как своего друга и поверенного, стать свидетелем моих слов, перед ликом людей и богини.
Здесь, по канону франбальдийского этикета, полагается дождаться утвердительного ответа, состоящего из не менее чем десятка сложноподчиненных предложений, различающихся в зависимости от местных традиций, но к своему позору Эллион решил проигнорировать это правило, мысленно оправдываясь: "Все равно Харви не знает точной формулы согласия...". Поэтому, не теряя времени даром, парень порывистым шагом приблизился к сидящей Амелии и элегантно, как-будто он каждый день это делает, встал на одно колено перед ней.
- Амелия Ас Фэй, я, Эллион Кристиан Тристан Ран Брафэрт, виконт Сэнтийский, перед ликом людей и богини, прошу тебя стать моей женой и в подтверждение этих слов беру в свидетели своего друга Гарвейна Дарлингтона, Наездника-дракона, - быстро, не давая никому опомниться, но неспеша, как и подобает высокородному отпрыску, продекламировал Эллион.
Правая рука аристократа вытянулась по направлению к девушке, раскрытая ладонью вверх. Если сейчас Эми положит свою руку сверху, то еще более древняя формула сватовства, чем все светские витиеватости последних поколений, войдет в законную силу. Вытянутая ладонь мужчины символизирует отдачу имени, имущества и жизни жене, в то время как действия женщины образно означают вверение в руки мужа своих чести, помыслов и судьбы.
"Ради всего святого, Эми, скажи: "Да"!", - отчаянно телепатировал девушке Эллион, снова смотря на нее с мольбой, забыв о том что сейчас за ним наблюдает кто-то третий. А может быть и не забыв, ведь железный виконт редко что-то забывает.

Харви пошел на ее зов. В конце концов, никто и не сомневался (а именно Амелия), что если у нее в руках будет бутыль с каким-нибудь алкоголем, то Харви поплетется за ней хоть на край света, хоть в Империю. Как раз пока девушка смаковала эту мысль, паренек остановился и начал переводить взгляды с нее на Элли и обратно.
- Слушайте, ммм... Если вы тут хотели... ну... уединиться... И я вам мешаю... – запинаясь, начал он.
«Ну все, капец ослику!»
Эм закрыла глаза, глубоко вздыхая. Ее щеки горели – наверняка она покраснела, и в ее голове пронеслась мысль, что хорошо, что при свете Перлен все равно не увидать румянца, залившего ее лицо. Но она все равно закрыла лицо руками, и ее плечи затряслись. Сначала можно было подумать, что она плачем. Но вскоре из под ладоней стал доноситься приглушенный звук. Всхлипывания? Как бы ни так – смех. Эм смеялась.
- Какая глупость, Харви. Оставайся, - сквозь смех, пригласила она друга.
Элли тоже был согласен с Эм.
- Нет, не нужно уходить. Это даже хорошо, что ты пришел, я как раз хотел за тобой сходить, - невозмутимо заявил тот. Эм подавилась, хрюкнула и заливисто рассмеялась.
«Вот ведь врунишка! Ага, так мы и поверили, что ты как раз собирался сходить за Харви. Будто бы делать тебе больше нечего!»
Девушка откинулась на спину, растянувшись на плаще Эллиона. Она все еще хихикала, глядя в звездное небо, но неожиданный приступ смеха, казалось, все-таки прошел.
- Гарвейн-риг, я, Эллион Ран Брафэрт, прошу тебя, как своего друга и поверенного, стать свидетелем моих слов, перед ликом людей и богини.
Амелия затихла. Ей было любопытно, что это там задумал Элли. Девушка опять привела себя в более-менее вертикальное положение, глядя с земли, как Элли направляется к ней. Она сощурилась, пытаясь понять, что происходит. Какие догадки бы ни были у нее, но все они разлетелись как пыль по ветру, когда Элли встал перед ней на одно колено. Эм взглянула на него снизу вверх, в ее глазах отражалось ее непонимание ситуации, но, хотя и неуверенное, доверие.
- Амелия Ас Фэй, я, Эллион Кристиан Тристан Ран Брафэрт, виконт Сэнтийский, перед ликом людей и богини, прошу тебя стать моей женой и в подтверждение этих слов беру в свидетели своего друга Гарвейна Дарлингтона, Наездника-дракона, - на одном дыхании продекламировал мужчина.
Воцарилось полнейшее молчание.
Эм уставила на мужчину, только что сделавшего ей предложение, глазами дибила.
«Неудачная шутка».
Элли протянул ей правую руку. Амелия уставилась на эту руку как на ядовитую змею. Словно, если она вложит в свою узкую кисть в раскрытую мужскую ладонь, то та превратиться в капкан и Эм окажется в ловушке с перебитой костью.
Ну, собственно говоря, примерно так Амелия представляла себе брак. Не обязательно с Элли – на его месте мог быть кто угодно, но она думала бы также.
Молчание затягивалось. Девушка отодвинулась от нервировавшей ее руки подальше, оказавшись на самом краешке плаща.
«Нет, вот коровья лепешка, надо было ему, понимаешь ли, все испортить!» - в сердцах подумала она. Предложения вступить в замужество всегда было ловушкой для женщин. Вы правда думаете, что все хотели выйти замуж, нарожать кучу детишек и целый день торчать на кухне, выходя только для того, чтобы убраться в доме? Правда? Чушь свинячья. Замуж надо выйти, и не потому что хочешь, а потому что общество до конца дней твоих будет смотреть на тебя с жалостью и обсуждать тебя, называя старой девой и подгнившим фруктом, если не подсуетишься вовремя. Судя по общепринятым нормам, Амелии пора было волноваться о своей судьбе. Засиделась уже в невестах, в 25 лет-то!
Пф, как бы ни так...
«К Рагнароку все», - как-то неожиданно вяло подумала она. Может, потому что ей на самом деле хотелось выскочить замуж и нарожать детишек…
Эм опустила глаза.
- Дурацкая шутка, Элли... Совсем не смешная.
Она заставила себя через силу ухмыльнуться, но принять обычный непринужденный вид ей не удалось.

На его жалкую попытку хоть раз в жизни проявить учтивость Амелия отреагировала как-то нездорово. Сначала ему и вовсе показалось, что она плачет, спрятав лицо в ладонях, и парень (как это обычно бывает при виде женских слез) совершенно растерялся, замялся и порастерял весь свой словарный запас, но в следующий миг всхлипывающие звуки преобразились в заливистый смех. Гарвейна отпустило. Он тоже неуверенно хохотнул, подметив, что его присутствие здесь странным образом влияет на психологическое здоровье его друзей. Или, может, это зараза какая? Свалить бы отсюда, пока самого не прихватило...
- Нет, не нужно уходить, - произнес Элли, и Харви обернулся на звук его голоса. С Амелией было проще - на все, что она говорит, силач мог реагировать мгновенно, в то время как витиеватые выражения Эллиона необходимо было подвергнуть тщательному мозговому штурму.
- Эээээ... - ответил парень, почесав затылок. Видимо, Наездник принял это за согласие, потому что Харви и моргнуть не успел, как он уже элегантно опустился на колено перед Амелией. Оба смотрели на коленопреклоненного аристократа, как на ребенка, который до пяти лет не говорил ни слова, а тут внезапно открыл рот и начал декламировать сонаты имперского поэта Ленна Кииса в оригинале.
- Амелия Ас Фэй, я, Эллион Кристиан Тристан Ран Брафэрт, виконт Сэнтийский, перед ликом людей и богини, прошу тебя стать моей женой и в подтверждение этих слов беру в свидетели своего друга Гарвейна Дарлингтона, Наездника-дракона, - тут Гарвейн снова потерял свою челюсть. На этот раз самым натуральным образом. Раззявив рот и выпучив глаза, не в силах даже дурацки пошутить, он смотрел на друга, который только что позвал замуж Эм. "Позвал. Замуж. Эм" - ту Амелию, что считала хорошей идеей дать друзьям пинка вместо приветствия. Ту Амелию, что могла на одну пинту самого дрянного пойла, выпитого Харви, выпить две, и быть в сознании, когда он уже свалится под стол. Ту Амелию, что развлекалась стравливанием друг с другом мужчин, возомнивших залезть к ней в постель. В голове этот факт совершенно не укладывался. В милую головку самой невесты это тоже, как видимо, не лезло, потому что она отстранилась от руки, словно ее протягивал не ее друг-Наездник, а нищий прокаженный.
- Дурацкая шутка, Элли... Совсем не смешная, - "Или Элли вдруг обрел чувство юмора. Или он не шутит. Ты когда-нибудь видел, как он шутит? Нет. А как просит руки дамы? Нет. А что менее бредово?"
- Эм... - Харви с щелчком захлопнул рот, чтобы не выглядеть слишком уж нелепо. - Мне кажется он... не шутит, - "Ну, ты же знаешь Элли, и все его заморочки" - хотел добавить он, но слова что-то не лезли из глотки.

- Дурацкая шутка, Элли... Совсем не смешная.
Выражение лица Эллиона можно было описать только одним словом: "поломалось". Нет, внешне это практически никак не проявилось, как это у него и заведено. Но обычно просто безжизненные, темно-зеленые глаза умерли окончательно, а никогда не прекращающие сжиматься желваки, придававшие ему особенно суровый вид, вдруг расслабились, омолодив Эллиона на пару лет. Брови, которые обычно в одиночку работали за все мимические мышцы лица, тоже упали, перестав придавать своему хозяину сходство с благородными. Идеальные же загар кожи, уступил место неестественной бледности, которую можно было заметить даже в неверном свете Перлен.
Вся эта еле заметная метаморфоза произошла в мгновение ока, в ту долю секунды, когда до сына дворянского рода доходил смысл сказанного.
Затем рука его дрогнула и опустилась, совсем не по-Эллионовски грубо и неловко, как будто подрубленная. На таких же деревянных, еле двигающихся ногах он поднялся, не переставая смотреть в глаза девушке, которая сейчас пыталась обратить его слова в шутку. Осанка, столь прямая прежде, что навевала ассоциации с проглоченной реей, утратила и намек на горделивую вытяжку виконта. Впервые в жизни Эллион Ран Брафэрт не обратил внимания на то, что держать обе руки опущенными, а спину чуть сгорбленной - это моветон.
- Эм... Мне кажется он... не шутит, - встал на его сторону Харви.
- Нет, Амелия права, - на не гнущихся ногах повернулся в его сторону Эллион. - Я попросил Амелию-риг научить меня шутить. Как видишь - не удачно. Полагаю, мне стоит пойти позаниматься.
Первое от чего отучила его Амелия - это не употреблять уважительную приставку "-риг", по крайней мере по отношению к ней. С течением времени он начал переставать употреблять ее и по отношению к другим друзьям, что уже не раз списали на приближающийся Армагеддон, сродни тому, что поглотил Древних.
- А теперь позвольте откланяться, - поклонившись друзьям, без огонька пробормотал Эллион. За такой поклон в детстве его бы заставили наизусть процитировать с полсотни франбальдийских вежливых форм, с указанием времени введения и условий применения.
Порывисто повернувшись, Наездник направился к лестнице. Но не пройдя и двух шагов парень споткнулся о неведомо откуда взявшийся булыжник и чуть не растянулся на траве. И это Эллион! Который в бытность свою учеником, мог в ночной сорочке в абсолютной темноте преодолеть переполненный ловушками коридор, только чтобы сказать своим друзьям-шутникам: "Клаус-риг, Гарвейн-риг, Амелия-риг, данное время более чем не подходяще для кидания камней в окно спальни. Сейчас время для сна".
- Демон! - сухо бросил мужчина, отшвыривая камень в сторону и продолжая путь.

- Эм... Мне кажется он... не шутит, - произнес Харви.
Эм перевела на парня взгляд.
«Нет, Харви, он не шутит. Ты прав… Но лучше бы он шутил», - подумала девушка.
Амелия не могла смотреть на Элли, потому и вперилась взглядом в лицо Харви. Едва увидев потухшее выражение на таком любимом лице, девушка отвела взгляд. Она была не готова к браку, но не знала, как это объяснить Элли. Да и брак, и ее саму бы не одобрило высшее общество, к которому принадлежал «жених». Но почему-то она чувствовала себя виноватой. Как будто отобрала у ребенка конфету, или пнула щенка. Это было очень, очень гадкое чувство, от которого на душе становилось скверно.
Вот почему в этом мире все дается непросто? Харви, например, тысячу раз делал ей шутливые предложения руки и почки и все в том же духе, на такой же тысяче их совместных попоек. Если уж на то пошло, то и она ему делала такие же шутливые предложения, нечто в стиле: «Гарвейн Дарлингтон, будь моей женой!». И ничего же…
Элли встал. Но не с обычной своей ловкостью и грацией, а так, словно у него на плечах была тяжелая ноша вроде мешка с картошкой. Или как человек, у которого отобрали надежду. У девушки сжалось сердце.
- Нет, Амелия права, - отвечая на вопрос, повернулся Элли в сторону Харви, - Я попросил Амелию-риг научить меня шутить. Как видишь - не удачно. Полагаю, мне стоит пойти позаниматься.
«Амелия-риг? Какого Танатоса?!» - промелькнула в голове наездницы мысль.
Первое, что потребовала она от Элли в начале их отношений, еще дружеских, это называть ее Эм, Эми или на крайний случай Амелия. Но, ради богов, только не это обезличивающее уважительное «Амелия-риг», которое она терпеть не могла!
- Элли, - выдохнула она, за секунду «до» сообразив, что мужчина сейчас уйдет. – Я…
- А теперь позвольте откланяться, - перебил ее попытки оправдаться Эллион Ран Брафэрт. Поклонившись друзьям, он резко развернулся и зашагал прочь, оставляя девушку виновато смотреть ему в след.
Амелия не могла найти себе места. Ей хотелось кинуться вслед за ним и просить простить ее, хотя извинения не входили у нее в привычку. Но она знала, каким гордым иногда мог быть Элли.
- Элли! – позвала она, заламывая руки. – Подожди!
Он не остановился и даже не замедлил шаг. Девушка вскочила и бросилась за ним.
- Элли, подожди, мне надо что-то тебе сказать! – на бегу прокричала она.
Наконец, догнав аристократа, она, выругавшись, поставила ему подножку. За мгновение до этого это казалось хорошей мыслью – никто не смел игнорировать ее. Но в момент, когда мужчина, зацепившись, действительно стал падать, он потянув на землю за собой и ее саму. От неожиданности Эм взвизгнула и зажмурилась, ожидая удара о землю.
На удивление, она приземлилась достаточно мягко. Зато вот то, на что - или скорее на кого - она приземлилась, сквозь зубы выпустил воздух. Приоткрыв один глаз, Амелия увидела, что оказалась лежащей прямо поверх широкой спину Эллиона.
- Ой, прости! – сказала она, слезая со спины. – Давай я тебе помогу?
Хитреца слышалась в ее голосе. Девушка не хотела поднимать Эли, а хотела перевернуть его и усесться на него верхом, чтобы он больше не мог убежать от нее, пока она сама этого не захочет. Но без его помощи Эм не могла справиться с такой тушкой.
- Перевернись, - попросила она.

Игнорировать женские крики - это не то, чему учат мальчиков из благородных семей. Игнорирование чьей бы то ни было речи вообще никак не сочетается с выходцами из дворянских сословий. Что же до Эллиона, столпа аристократии от кончиков волос до пальцев ног, то для него молчание в ответ на зов было столь же не характерно, как одновременное появление на небе Зота и Перлен. Единственное что может стать оправданием для такого - нахлынувшие воспоминания о недавнем письме отца.
"Эллион, сын мой,
Твоя леди-мать шлет тебе привет и благодарит за заботу о ее здоровье, уверяя, что чувствует себя превосходно. Я же ожидаю увидеть тебя дома в следующем месяце, когда у тебя случится отпуск. Габрант обещал похлопотать. В том же месяце в Сэнт обещала приехать давняя знакомая твоей матушки - графиня Ниттэсская с дочерью. Думаю, тебе придется по вкусу эта в высшей степени образованная и элегантная особа.
С любовью и заботой,
Твой лорд-отец"
Казалось бы, совершенно обычное письмо, разве что за исключением каких бы то ни было отеческих и вообще человеческих чувств, в более простых словах означало следующее: "Немедленно приезжай в Сэнт на смотрины".
Письмо и его содержание нисколько не удивили Эллиона. Он и сам понимал, что по всем канонам пришло время расстаться с холостяцкой жизнью, которую он беззаветно отдал обучению, служению и службе. Однако события последнего года не могли не повлиять на его отношение к браку.
В минувшую неделю Ран Брафэрт начал готовить почву для осуществления первого в своей жизни непослушания отцовской воле. Ненавязчиво, если это вообще подходящее для него слово, он расспросил кронпринца об отношении последнего к морганатическим бракам. Предлогом выступила заинтересованность Клауса в прошедшей мимо ученице первого года обучения. Смущенный ответ Эллиона более чем удовлетворил.
После косвенного благословления члена правящего дома, виконт направился к Ран Ахнестэру, что бы лишний раз удостовериться во всеохватности отцовской "сети друзей". Тем не менее, он добился отсрочки отпуска до конца лета, сославшись на неудовлетворительное состояние Лафайета.
И вот, когда все было более или менее улажено, а письмо с просьбой не торопиться отправлено в Ниттэ, Амелии взбрело в голову поучаствовать в вендетте. Будь у него время, то он бы устроил ей настоящую помолвку, свадьбу и торжество. Все прошло бы гораздо менее сумбурно и Ас Фэй наверняка бы сказала: "Да".
"Да, это определенно моя вина... Амелия наверняка не так себе представляла свадьбу...", - только и успел подумать Эллион, как вдруг его повалила на землю вышеназванная особа. В обычный день у него бы сработали рефлексы, отработанные годами тренировок, но в этот день все шло не по плану. Сначала он стукнулся грудью о травяной, но все же жесткий газон, мигом выбив весь воздух из легких. А потом, незамедлительно, почву почтило своим великосветским визитом лицо. От боли из глаз аристократа посыпались искры, а судя по ощущению тепла на правой щеке проступила такая не голубая голубая кровь.
Приземлившуюся прямо на него Эми Наездник почти и не почувствовал, но сделать вдох стало заметно легче, когда она с него встала.
- Ой, прости! Давай я тебе помогу?
- Перевернись.
"Что ты сделала, когда я попросил твоей руки? Отказала", - обожгла обида. Но, несмотря на это, перекатившись через левое плечо, парень улегся на спину. Судя по его отсутствующему взгляду, направленному в небо вставать и продолжать бегство он не собирался. Даже ссадина, растрепавшиеся волосы, грязь и запылившаяся одежда не помешали Эллиону изобразить лицо человека каждые выходные посвящавшего травке и звездам.
- Зачем ты так? - спросил фран, имея в виду явно не падение.

- Зачем ты так? – задал вопрос Элли, перевернувшись.
Амелия неуверенно взглянула на него, уставившего пустой взгляд в небо. Она не оседлала мужчину, как хотела, а напротив, уселась на траву рядом с ним, поджав ноги под себя. Чувство вины все еще не покинуло ее, а это говорило, что Элли был действительно дорог ей. Эм осознала это с каким-то удивлением и странным удовлетворением внутри. На осознание этого у нее ушло некоторое время, возникло неудобное молчание.
Глубоко вздохнув, она с улыбкой посмотрела на Элли и уже хотела что-то ответить, как заметила небольшую кровоточащую ссадину на его лбу.
- Милостивая богиня, ох, Элли, прости меня, я не хотела! –воскликнула она, положив ладонь на его лоб и пропустив его волосы сквозь пальцы. – Прости меня… - снова попросила Эм и наклонилась к его лицу. – Вот я сейчас тебя поцелую, и все пройдет. Честно-честно. А если ссадина слишком глубокая, то тогда уж я тебя подштопаю. Угу.
И прошептав последние слова в его губы, Эми поцеловала своего аристократа сладко-сладко.
- Ты не обижайся на меня, Элли. Просто ты не все про меня знаешь. Я не могу с тобой так поступить… - разорвав поцелуй, прошептала она, уткнувшись лицом ему в шею и обняв за плечи. Положив доверчиво, как ребенок, голову ему на грудь, слушая его дыхание, сердцебиение, Амелия хихикнула.
- Интересно, а что Харви то подумал… О, коровья лепешка, мы же его там одного оставили!
Амелия всполошилась. Быстро чмокнув Элли, девушка подскочила и побежала к Харви.
- Харви! – крикнула она, надеясь на его отклик.
С ним же осталось вино!

Харви молча пронаблюдал за прошедшим мимо него Эллионом и пробежавшей с воплями Амелией. Он чувствовал себя в качестве зрителя какой-то трагикомедии: не знаешь, то ли плакать, то ли смеяться. С одной стороны, ситуация была смешна до колик в животе: чтобы представить себе Эм в качестве домохозяйки, заботливой матери и жены аристократа до мозга костей надо обладать незаурядным воображением. С другой стороны, Элли явно воспринимал все серьезно. Слишком серьезно. Впрочем, как всегда.
До Гарвейна донесся звук падающих тел и тихий говор. Вмешиваться в разборки этой парочки Харви не хотел, ведь это все-таки сугубо их личное дело, да и помочь он, пока они вдвоем, ничем бы все равно не смог, так что... Пожав плечами, парень направился к плащу, на котором сидела Амелия, растянулся на нем и потянулся к вину.
"И этим он собирался покорить нашу Эм?" - попробовав напиток, подумал Наездник. - "Демон, она ведь любит брагу из "Дикого скелета". Задницей чую, сегодня эта брага будет спасать Элли от попыток самоповешения"
Вино было легко, как свежий сок, и так же приятно. Сладкое, с цветочным ароматом, оно было абсолютно точно женским напитком, но когда это Харви отказывался от бабского вина за неимением более крепкой отравы? От него странно шумело в голове, мысли уплывали далеко-далеко, а наутро не болела голова. Что может быть лучше?
- Харви! - послышался из темноты голос Амелии. Гарвейн поперхнулся, пролил вино на рубашку и, откашливаясь, отставил его от себя подальше. Мгновение помедлил и отодвинул еще дальше. Мол, не пил я, это тут какой-то барсук пробегал.
- Здесь! - он хотел ответить четко, по-военному, но проклятое вино подвело - вышло как-то смазанно. Промелькнула запоздалая мысль, что-то вроде "надо сваливать, очень быстро сваливать...", но он уже видел, как темнота очерчивает силуэт его Смерти - маленькую тоненькую фигурку с горящими жаждой мести глазами.

Тени исчезают в полдень. Мысли улетучиваются с поцелуем.
Насладиться обществом Эми было почти что единственной отрадой в жизни Эллиона, ведущего жизнь бессловесной, подчеркнуто исполнительной шестеренки. А уж если общество предполагало более тесное общение то... Впрочем, о столь высоких материях ему думать не приходилось - когда Амелию таки поражал трезвый и романтично-настроенный аниан, было как-то не до этого. Ну а в свободное от удовольствия время у него моментально находился сонм нерешенных дел.
Но вот, корабль его благоразумия вынырнул из пучин бездумья с тем, что бы вернуть в его рациональный мир, собственно, рациональность. А все из-за того что Амелия так некстати прервала поцелуй.
Чувства сразу вернулись к временно оглохшему и обеспамятствовавшему парню.
- Ты не обижайся на меня, Элли. Просто ты не все про меня знаешь. Я не могу с тобой так поступить…
О чем говорила Амелия, он не имел ни малейшего представления, что не помешало ему забыть об этом вновь, стоило аватаре айлвийской богини Луови прикорнуть у него на груди. Аватарой богини любви вслух бы он никогда Амелию не назвал - даже ему не был чужд инстинкт самосохранения. Не потому что Эми не романтичная особа, вовсе нет. Но вот за сравнение с "чужой бабой, да которая еще наверняка старая и с обвислой грудью!" она его точно не поцелует повторно.
Вспомнив о криках любимой о "чужих бабах", Эллион против воли улыбнулся. Деревянные уголки рта были очень удивлены неожиданно нахлынувшей на них работой и, наверное, поэтому улыбка вышла не самая красивая на свете, но самая искренняя из всех возможных.
- Интересно, а что Харви то подумал… О, коровья лепешка, мы же его там одного оставили! - снова взбаламутилась Ас Фэй и вскочила, оставив его одного предаваться воспоминаниям. Наездница же тем временем бодренько бежала по направлению к чуть было не забытому в пылу страстей Харви, с целью выказать свое сдержанное неудовольствие чарующим напитком Дэливии.
Напиток Дэливии. Вино. Почему-то это остановило меланхолический променад мыслей виконта, отчего он стал лихорадочно вспоминать что-то очень важное.
Когда он вспомнил, то резким, слитным движением сел. Первой мыслью было немедленно остановить друзей от распития спиртного напитка, но потом пришло редко, но очень метко посещавшее его чувство юмора. Очень своеобразное, надо сказать.
Неторопливо встав и параллельно отряхивая одежду, Ран Брафэрт направился к Харви и Эми. Плавная манера передвижения дворянина вернулась и поэтому он казался гордым галеоном, бороздящим зеленое море. Очень довольным собой галеоном.
- Ребята. Вы зря пьете так много. Вино имеет свойство ударять в голову - без особой надежды на то, что он будет услышан, тихо сказал парень. - А тебе, Амелия, завтра ведь собираться в дорогу.
"Никуда ты от меня не уедешь. Да и Харви ничего, скорее всего, не запомнит. Все-таки хорошо, что я добавил в вино снотворного".
План Омега пришел в действие.